Краса живая и её история

   В нашей области с легкой руки губернатора Евгения Степановича Савченко разворачивается и уверенно набирает силу большое и доброе дело - возрождение живой зеленой красы Белогорья.

   Взгляните на карту области. Ивня, Ракитное (их имена от названия деревьев) и название Чернянка тоже от «черных» (лиственных) лесов. И в Грайвороне отчетливо слышен неумолчный птичий грай над широким лесным разливом по берегам золотистой Ворсклы. А сколько у нас населённых пунктов, выбравших для себя названия самых любимых белгородцами деревьев! Села Дубино и Дубянка, поселки Дубовое, Дубинское, Дубки, хутора Дубовая Балка, Дубовенька, Дубовый, Дубравка, Дуброва, Дубровка, Дубровки, Дубянка. Любовь и признательность направляли   языковые поиски наших предков. Не было обойдено их вниманием, разумеется, и второе истинно русское дерево: сразу несколько Березовок и Русская Березовка возле Ракитного - это села. А вот и хутора: Березки, Березник, Березняги (даже - Первые и Вторые), Березов. А далее - Липцы, Осиновки, Подольхи и, конечно же, совсем «домашние» - Грушевка, Грушевский, Грушки, Грушное, Яблоново и Малояблоново, Яблочково…    И, наконец, - Лески, Лесное, Лесное Уколово. Происхождение названия этого старинного села Красненского района встретилось мне в одном из томов «Полного географического описания нашего Отечества» начала XX века: «С Потудани к реке Тихой Сосне (к Бирючу и Острогожску) шла громадная лесная площадь, называемая Куколовом; следы её названия сохранились и доныне в именах селений Старого, Нового и Лесного Уколова, лесная площадь эта отчасти существует и теперь в виде значительных островов леса между Бирючом и Острогожском». А отыскивая редкие сведения для книги «Села белгородские», прочел я название «Уколово» и на карте XVII века.    Да, к началу образования Московского государства сплошные массивы вековых дубрав и «черных» лиственных лесов тянулись вдоль Северского Донца, Ворсклы, Тихой Сосны и их многочисленных притоков, в ту давнюю пору глубоких и полноводных. Писцовые книги авторитетно свидетельствуют: в конце XVI - начале XVII веков «с севера в бассейн р. Оскола лес входил сплошным массивом, захватывая полностью бассейны правых и левых притоков реки. Преобладание степей над лесами начиналось примерно от Волконовки, причем и здесь по долинам рек леса тянулись непрерывной полосой» (из публикации доктора биол. наук А.А. Молчанова).    Сооружение грандиозной по своим масштабам Белгородской оборонительной черты, возведение городов-крепостей, а впоследствии и развернутое по воле Петра I не менее масштабное кораблестроение потребовали массовой вырубки центрально-черноземных лесов. Но это было только начало. Вторая - куда более губительная - волна истребления «зеленых друзей» прошла в период с 80-х годов XVIII века по 20-е годы века XIX. Российская императрица Екатерина II щедро одаривала своих придворных и всех верно служивших ей дворян огромными «кусками» среднерусской лесостепи. И - как следствие - центр производства хлебов российских переместился на богатейшие заповедные черноземы. И «пахоть - пахотина – пашня» росла, ширясь год от года за счет лесов и степной целины с её богатым щедрым разнотравьем.    Приведу несколько цитат из книги «Наш зелёный друг», изданной в 1960 году Белгородским книжным издательством. «Если Петр I, заботясь о сохранении лесов для бурно развивающегося кораблестроения, ввел ряд указов, запрещающих владельцам, кроме казны, беспорядочную рубку леса, то во времена Екатерины II в 1782 году был издан совсем иной указ, разрешающий частным владельцам лесов распоряжаться ими по своему усмотрению.    Третий максимум лесоистребления начался во второй половине XIX века после отмены крепостного права и связан с проникновением капиталистических отношений в деревню. В эти годы хищнические рубки на продажу частновладельческих лесов быстро привели к полному уничтожению многих... сохранившихся помещичьих, лесных массивов. Одновременно крестьянские леса ввиду малоземелья их, многочисленных хозяев рубились на стройки и на топливо, молодняк беспощадно травился скотом. Лесные ресурсы центральных областей буквально таяли на глазах. К 1882 году лесные площади в бывшей Тульской губернии сократились в 5, Орловской - в 2, Курской - более чем в 3 раза... Размер лесоистребления был настолько велик, что царское правительство под влиянием передовых слоев общества было вынуждено в 1888 году принять специальный закон о сбережении лесов.    После принятия лесоохранного закона были проведены некоторые работы по лесоразведению. В нынешнем Шебекинском районе незадолго перед Великой Октябрьской социалистической революцией на площади около тысячи гектаров был посажен лес «Титовский бор», значительные лесопосадки, в основном сосны, были проведены в Грайворонском, Старо-Оскольском, Белгородском и некоторых других районах».    А потом были войны. Первая мировая. Гражданская. И Великая Отечественная со страшной Огненной дугой. Тем дороже то, что уцелело на святой белгородской земле. И то, что возрождается.    В году далеком 1600-м оскольский воевода пожаловал за усердную службу приезжим ямщикам землю «в усть Малого Оскольца». Так начиналась пригородная слобода 0скола (будущего города Старый Оскол) - Ямская.    В XVIII - XIX веках в слободе продолжали жить ямщики, находившиеся в ведении Ямского приказа. Они несли государеву службу - перевозили из города в город почту и государственных чиновников. Слобода имела собственные жалованные угодья - для выпаса скота и сенокошения. Это была собственность общины. Никто из ямщиков не мог ни продавать эти земли, ни распахивать отдельные участки.    Вот описание Ямской степи, данное профессором Василием Васильевичем Алёхиным (1832 – 1946), известным геоботаником и флористом, знатоком среднерусской природы: «Представьте себе необозримое пространство, покрытое пестрым ковром всевозможных цветов, то образующих сложную мозаику причудливого сложения, то представляющих отдельные пятна синего, желтого, белого оттенков. Иногда растительный ковер настолько красочен, настолько ярок и пестр, что начинает рябить в глазах...». И еще из этого же описания: «Хороша степь в час ее пробуждения. Этот час приходит перед самым рассветом, когда ночь вдруг сделается темнее чернил... Ароматы улеглись, неслышны. И вдруг неожиданно ветерок пронесется по цветам. И хоть солнце еще не всходило, вдруг станет вокруг светлее, ударит где-то перепел, ему отзовется второй, третий, и заколышутся травы, и побегут по степи волны, как в море.    Особенно красочна степь в солнечный июньский день. С утра росы. Степь просыпается. Вот раскрывает свои сонные, сложенные в кулачки бутоны высокий козлобородник, и скоро под солнцем начинают гореть тысячи его больших, золотистых цветов. Вслед за ним раскрывает розовые корзиночки козелец пурпуровый...    И вот уже многочисленные растения раскрыли свои цветки, обращенные к солнцу. Пройдет час, другой - венчики многих цветков закроются и к полудню пестрый ковер растений значительно потеряет в своей красочности.    Легкий ветерок серебрит на солнце легкие седые перья ковыля, разбросанные то здесь, то там... Жаркий июньский воздух наполнен неумолчным жужжанием пчел и других насекомых, посещающих цветки. То и дело кричат перепела и посвистывают суслики.    По вечерам всё затихает, слышны лишь редкие странные звуки, издаваемые дергачами, спрятавшимися в густой зеленой траве».    Извечно непаханая - целинная - Ямская степь сохранилась до наших дней, теперь это заповедник. Его площадь - почти полтысячи гектаров.    На заповедном островке - остатке старинной целинной степи - произрастает почти шестьсот (вдумайтесь только - шесть-сот!) видов растений, а может быть, и больше.    На этом зеленом островке Белогорья продолжают жить очевидцы исторических событий трехсотлетней давности - дубы-исполины, те, что помнят времена Петра I и «птенцов гнезда Петрова». Один из них – «Шереметев благородный» был владельцем слободы Борисовки на берегу Ворсклы и обширного заповедного леса.    Сегодня «Лес на Ворскле» - составная часть государственного заповедника «Белогоръе», единственная в лесостепной полосе  России многовековая дубрава на серых лесных суглинках.    Архивы сохранили любопытный документ: житель Борисовки Волков свидетельствовал, что в 1853 году его отцу продали из «Леса на Ворскле» липу, «нижний кряж которой имел в диаметре около сажени  (сажень - 2,1336 м) и не входил в ворота»...    И сегодня в заповеднике шумят резной листвой дуб черешчатый, ясень и клён, липа и береза, дикие яблони и груши... Травы - росные, шелковистые, духмяные - до полутысячи видов. В просторном небе над благодатным зеленым миром парят серая цапля и сокол-балабан, черный коршун и неясыть, чеглок, пустельга. А на вершинах кряжистых дубов - гнезда белых аистов. И, разумеется, нигде уж не услышать столько птичьих песен: зяблика и щегла, пеночки и овсянки, лесного конька и славки-черноголовки, певчего дрозда и соловья... На вызолоченной солнечными лучами поляне вдруг увидишь стайку косуль или гордого одиночку – лося…    «Белгородская энциклопедия» сообщает: «Государственный заповедник «Лес на Ворскле» расположен на правом возвышенном берегу р. Ворсклы в Борисовском районе. Центральная усадьба заповедника находится в    49 км по шоссейной дороге к западу от Белгорода, в 0,5 км от районного центра п. Борисовка. Площадь - 108,08 га. Указ Петра I о заповедании лесов приписывал лес возле слободы Борисовки к Брянскому адмиралтейству с запрещением в нем рубки «навечно», и вплоть до XIX века «Заказная роща» охранялась конными нукерами и религиозным запретом, так как в начале XVIII века была передана владельцем графом Шереметевым в охрану женскому монастырю Тихвинская пустынь.    В 1917-1918 гг. в «Заповедной роще» велась неконтролируемая массовая сплошная вырубка, а также охота. В результате к 1920-м годам полностью исчезли медведи, кабаны, косули.    В дальнейшем на основании декрета СНК (Совета народных комиссаров.- Б.О.) РСФСР от 16.09.1921 г. лесной массив на реке Ворскла стал заповедником. Первым его директором стал Малышев С.И., а ведущей организацией – Ленинградский естественнонаучный институт им. П.Ф. Лесгафта. В 1934 г. заповедник передан Ленинградскому госуниверситету.    В 1951 г. заповедник был преобразован в учебно-опытное лесное хозяйство. 13 июня 1979 г. был постановлением СМ  (Совета Министров)  РСФСР декретирован как заповедник «Лес на Ворскле». В течение всего периода здесь проведены ценнейшие научные исследования».    Мел - тот же камень, на нём, кажется,  ничего не растет. А здесь - в Бекарюковском бору, неподалеку от Белгорода, на чистейшем, ослепительно-белом мелу высятся роскошные сосны, устремив в небо ярко-зеленые верхушки.    Многим из этих деревьев перевалило на вторую сотню лет. Это так называемые реликтовые сосны, дошедшие до нас со времен третичного периода.    Растут меловые сосны и еще в нескольких местах - возле сел Архангельское, Кошлаково и Чураево Шебекинского района, в урочище Стенки-Изгорье под Новым Осколом.    Вот строки из «Белгородской энциклопедии»: «В окрестностях села Маломихайловка Шебекинского района - наиболее сохранившееся местонахождение меловой сосны. Растет она в этом месте на меловых склонах крутизной 42 градуса на высоте 70-100 метров над долиной реки, на голом или слегка покрытом травянистой растительностью мелу. Средняя высота деревьев 22 метра, диаметр 30-75 сантиметров. В травянистом покрове бора встречаются редкие реликтовые виды: дремлик темно-красный, пыльцеголовник красный, воробейник пурпурово-голубой и др. Частым спутником меловой сосны является третичный кустарник волчеягодник Софьи. Здесь же, на площади 50 га имеется культура меловой сосны 60-летнего возраста».    Почти одиннадцать тысяч гектаров особо ценных естественных ландшафтов в Борисовском и Грайворонском районах отведены государственному природному парку областного значения «Хотмыжский».    Урочище Сосна у южной окраины села Дубино и урочище Красиво, урочища Сборно-Лисичанское и Покровское, урочища Кулига и Лес Лантевский, балка Широкий Яр, Акулиновский и Никитский пруды, живописные берега Ворсклы и речки Готня - всё это территория Хотмыжского природного парка.    И она еще долго (хорошо бы - вечно!) будет оставаться заповедной, чтобы  потомки смогли увидеть хотя бы  здесь русскую природу в её первозданной красе и богатстве.    Прекрасны задушевные песни заповедной дубравы и тихий плеск наших ласковых речек. Скажем спасибо судьбе за то, что они есть на белгородской земле, и станем наконец-то заботливо беречь их - для себя и для наших потомков.