Полководец из Чепухино

Село Чепухино невелико - с полсотни крестьянских дворов. И оттого все называют его снисходительно Чепухинкой.

   Чепухинка рассыпала свои белые мазанки в просторной зеленой долине. На её краю струит родниковые воды речка. На другой стороне поднялись к небу белые меловые холмы - взобраться на самый высокий из них, на макушку холма - одно из первых испытаний для чепухинских мальчишек.    Хата Ватутиных - такая же, как и у остальных крестьян - обмазана глиной и аккуратно побелена, под серой соломенной крышей, с маленькими оконцами - у самого подножья холмов.    Однажды и пятилетний Коля Ватутин вслед за старшим братом взобрался на высокий холм. На вершине буянил, едва не сбивая с ног, шальной степной ветер, но все равно там было здорово. В затянутом синей дымкой просторе чудились сказочные дальние страны. Брат сказал, что в той стороне и даже совсем недалеко стоит уездный город Валуйки. А с другой стороны холма - всё село, вся Чепухинка как на ладони. Хаты совсем маленькие - словно стая голубей присела на зеленом лугу. А ещё дальше, уже за селом, петляет, искрится под солнцем голубая Палатовка. Брат уже учит Колю плавать в ней «по-настоящему - саженками», и на рыбалку брал, хоть и приходилось подыматься ни свет ни заря.    А осенью в Колину жизнь вошло совсем новое - удивительное. Старший брат пошёл в школу. Посредине села, рядом с хлебными амбарами, стояла длинная мазанка - сельская двухклассная школа. Коля провожал брата до её порога, потом терпеливо ожидал его дома, чтобы под вечер примоститься у свежевыскобленного по такому случаю стола, дождаться, когда брат разложит на нём тетрадки, и, подперев кулачками щеки, смотреть, как выводит он на белых страницах палочки и крючки.    Когда Коля Ватутин через два года сам переступил школьный порог, он уже знал весь букварь от корки до корки и считал ничуть не хуже брата.    Молодой учитель Николай Иванович и старшая учительница Евдокия Борисовна стали давать Коле книги из своих библиотек.    - У Коли Ватутина - пытливый живой ум, всё схватывает на лету, а главное - характер есть,- сказала однажды Евдокия Борисовна Николаю Ивановичу.- Учиться ему надо дальше, непременно учиться. У парнишки - редкие способности.    А дома на Колю были совсем другие виды. Невысокий, шустрый мальчик все делал быстро, точно и даже как-то весело. Настоящий работник. Учителям стоило немалого труда уговорить родителей отпустить сына учиться в Валуйки - в уездное земское училище.    Сбылась его мечта. Коля Ватутин учился не так, как многие его сверстники, а так, как учатся взрослые, с трудом завоевавшие это право, - жадно, упорно, стараясь не потерять ни одного дня, ни одного часа, ни одной крупицы знаний.    Так было в Валуйках. Так было и в Уразово - в коммерческом училище, куда ему помогла попасть все та же добрая душа - скромная учительница из Чепухинки. Это ей удалось выхлопотать для Коли Ватутина небольшую стипендию и место в интернате.    И Чепухинскую сельскую школу, и Валуйское земское, и Уразовское коммерческое училище Коля Ватутин окончил с отличием. Вероятно, он учился бы и дальше, но началась Первая мировая война, а вслед за ней гражданская. И восемнадцатилетнего Николая Ватутина призвали в Красную Армию.    В первых же боях с лесными бандами близ Старобельска и Луганска Ватутин показал себя смелым воином. Дисциплинированного и трудолюбивого бойца послали учиться на командные курсы в Полтаву. Но и здесь нередко приходилось прерывать изучение теории военного дела. Курсанты вместе с преподавателями участвовали в боях, а после поредевшим, но сплочённым строем – в изношенных гимнастёрках, в лаптях или обмотках из рогожи – возвращались в учебные классы. Позже – уже после Гражданской войны – была Киевская высшая объединённая военная школа, а потом Военная Академия имени Фрунзе в Москве. И, наконец, академия Генерального штаба.    К началу Великой Отечественной войны Николай Фёдорович Ватутин служил в Генеральном штабе – мозговом центре Советской Армии. Вместе с лучшими полководцами страны – Борисом Шапошниковым и Георгием Жуковым он с первых часов войны принимал и проводил в жизнь самые необходимые, самые важные решения, которые позволили сдержать стремительное продвижение врага.    Летом 1942 года фашисты начали широкое наступление на воронежском направлении. Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение разделить Брянский фронт надвое. «Вопрос о назначении командующих был предрешён на совещании в Ставке, - рассказывал в своих мемуарах маршал А.М. Василевский (в то время начальник Генерального штаба). – Я и Н.Ф. Ватутин называли возможных кандидатов, а И.В. Сталин комментировал. На должность командующего Брянским фронтом подобрали быстро: К.К. Рокоссовский был достойным кандидатом, он хорошо зарекомендовал себя как командующий армиями. Сложнее оказалось с кандидатурой на командующего Воронежским фронтом. Назвали несколько военачальников, но Сталин отводил их. Вдруг встаёт Николай Фёдорович и говорит:    - Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.    - Вас? – И Сталин удивлённо поднял брови. Я поддержал Ватутина, хотя было очень жаль отпускать его из Генерального штаба.    И.В. Сталин немного помолчал, посмотрел на меня и ответил:    - Ладно. Если товарищ Василевский согласен с вами, я не возражаю».    Осенью того же 1942-го началась грандиозная битва на Волге. Ватутин сформировал и возглавил Юго-Западный фронт, который сыграл решающую роль в Сталинградской битве. И все остальные войсковые операции, которые проводил генерал армии Ватутин, неизменно оканчивались поражением противника. В войсках Николая Федоровича называли полководцем крестьянских кровей.    Летом 1943 года проходило великое сражение, названное позже историками битвой на Курской дуге. Штаб Воронежского фронта оказался всего в нескольких десятках километров от родного Чепухина, и Ватутин не выдержал. Сел в свой надёжный «вездеход», коротко приказал: «Гони на Валуйки!» И шофёр «гнал», пока была дорога с твердым покрытием. Но вот она кончилась. Колдобины. Воронки. Грязь. Последние километры «вездеход» пришлось тащить чуть ли не на руках. Вместе со всеми толкал машину и генерал.    В шинели, на ходу кое-как очищенной адъютантом, вырос он на пороге родной хаты. Расцеловался с сестрами, обнял за плечи маму - совсем седую, смущенно прячущую жилистые руки в застиранном переднике. Сестры повисли на нем, кричат, плачут, а Ватутин ласково унимает их:    - Лена, мама, не плачьте, я жив, я с вами.    Всего три-четыре часа провел он с матерью и сёстрами. Его ждали неотложные дела. Фронт. Тысячи солдат. И он уехал.    У последнего поворота «вездеход» притормозил. Генерал вышел из машины, постоял у подножья меловой горы, окинул взором окрестные дали, ветлы у реки. И уехал. Чтобы никогда уже не вернуться...    Жизненный путь командующего фронтом оборвался трагически рано - он был ранен в 1944 году под Киевом и умер в военном госпитале.    Николаю Фёдоровичу было присвоено звание Героя Советского Союза. Правда, уже посмертно, после войны. В Белгороде есть памятник великому полководцу, один из светлых городских проспектов назван его именем, а также Дворец детского творчества. Есть памятники Ватутину в Валуйках, Старом Осколе, Киеве, а село Чепухино теперь называется Ватутино. В хате, где прошло детство генерала, - музей. Идут сюда люди – белгородцы, москвичи, из других городов и весей России и Украины приезжают, чтобы узнать, как простой крестьянский парнишка стал знаменитым полководцем, чтобы почтить его доброй благодарной памятью.